Мария Ларина: В Якутск по любви

— Якутск для Вас не родной город. Как Вас встретила столица республики?

— Белым снегом и холодом. Такой я сделала себе подарок на 8 марта – прилетела в Якутск. Город покорил тем, что он весь белый, по-настоящему зимний. После Москвы, где я прожила восемь лет, это сразу бросилось в глаза, снежная зима ослепила. Я сама родом из Читы, поэтому расстояние меня не испугало, но до того момента, пока я не села в самолёт, думала, что всё это не со мной, что это не я сейчас решилась лететь в Якутск, оставив в Москве какие-то проекты, спектакли, близких и родных людей. Осознание уже здесь пришло: «Это что я сделала?» Но город не разочаровал.

— Как так вышло, что Вы приехали в Якутск?

— Я давно знакома с режиссёром Андреем Габышевым и его женой, актрисой Ксенией Зыковой. Познакомились в небольшом камерном театре в Москве. Тогда эта тема и появилась на уровне разговоров, как бы было хорошо, если бы мы все оказались в большом профессиональном академическом театре. Я им рассказывала про свой читинский драматический театр, где я начинала свой путь, они мне про свой родной якутский театр — ГАРДТ им А.С. Пушкина. И от слов к делу… Андрей сказал: «Ты присмотрись, может быть, решишься», и они уехали. Но всё было довольно эфемерно, всерьёз я не воспринимала всё это. А когда и Дима (актёр Дмитрий Трофимов, — ред.) уехал в Якутск, то у меня…

— Не осталось выбора?

— Выбор есть всегда… Хотя, наверное, я уже сразу знала, что уеду, мысли ведь материальны, просто в связи с переездом возникло много трудностей, в Москве ведь уже успела обрасти каким-то своим бытом, вещами, не понимала, справлюсь ли технически. Но я ничуть не жалею. Глаза боятся, руки делают. Здесь мне всё интересно: люди, театр, труппа, город. В Москве я привыкла к тому, что каждый день новые люди, новые станции метро… Здесь же город маленький, компактный, но я его до сих пор весь не обошла, я его познаю. Есть желание везде побывать, всё потрогать, это же иной мир, другая культура.

актриса ГАРДТ Мария Ларина (автор фото М. Ефремов)

— Пришлось ли Вам под Якутию подстраиваться, кстати?

— Всё легко получилось. Актёрская данность такая, мы всегда быстро подстраиваемся под нового партнёра, новый костюм или декорацию… В данном случае, новый город. Кухня меня покорила. Когда я друзьям рассказываю, что полюбила строганину, они поражаются. Диму я часто прошу купить мне «большую сырую рыбу» (смеётся). Здесь всё необычное. Купила хомус, учусь играть. Украшения уже есть – это просто песня! А вот морозы пока трудно переносятся, я в Москве привыкла в демисезонном пальто и кроссовках ходить, а тут надо одевать на себя всё! Но до унтов я пока не дошла, они в планах.

— Место в труппе театра ведь не сразу появилось?

— Не сразу. Это проговаривалось, но было не точно. Я ехала познакомиться с театром, с настроем, если будет шанс проявить себя профессионально, сделаю всё, что в моих силах. Официально меня взяли с 1 сентября, а маленькую роль певицы в спектакле «Два берега одной победы» я сыграла уже под конец предыдущего сезона.

— Кстати о вокале, это же отдельная история вашей биографии… Я знаю, Вы работали в коллективе Александра Домогарова…

— Это был песенный проект – концерт Александра Домогарова, где он рассказывает о себе, исполняет замечательные песни, такой откровенный разговор со зрителем. Там у меня возникли трудности: я была единственным человеком, который не знал нотной грамоты. Сколько раз я думала, что уже пора бы выучить ноты, но, когда тебе это нужно, на это нет времени, а когда есть время, ты об этом особо не думаешь. В проекте Александра Домогарова было по-человечески тепло, очень многое зависело именно от него. В прессе пишут — он жёсткий человек, но это не так, он очень добрый, весь коллектив поддерживал, шутил, верил в нас, в свою свиту. Я до сих пор в резерве в этом проекте числюсь. А что касаемо вокала, я с детства пою, сколько себя помню. Но родители об этом узнали, когда мне было 15 лет, очень уж я стеснялась. Ждала, пока папа и мама уйдут на работу, и начинала закатывать сама себе концерты. Так как по нотам я не читаю, всё учу на слух, просто пою, как слышу и всё. Ну, а когда уже попала в театр, то поняла, что этот навык совсем не лишний.

Мой первый театр – читинский драматический. Он в Чите один, и артисты должны быть хорошо оснащены, уметь буквально всё: петь, танцевать, играть, жонглировать, ходить на руках, вставать на пуанты. Худрук нашего театра Николай Алексеевич Березин всегда говорил, что мы должны уметь делать всё на отлично. Мы учились в Щепке в Москве (Высшее театральное училище имени М.С.Щепкина, — ред.), это был целевой набор, после окончания учёбы мы должны были вернуться в Читу, в свой театр и отработать контракт. Ну, а потом я всё-таки решилась и переехала в Москву.

— А вот там-то уже, я думаю, все навыки пригодились.

— Там артист не может прийти и сказать: «Я драматический актёр, я не буду петь и танцевать, я лишь только хорошо играю». Если так скажешь, то сразу за дверь попросят, и придёт другой, который и поёт, и танцует, и колесом ходит. Там все универсалы. В Москве нередко было и так: сегодня ты можешь иметь успех в спектакле, овации, цветы, звонки, поздравления, а закрылся занавес, спектакль сыгран – на завтра ты снова человек, который ищет работу, и доказывает всем, что лучше всех танцует, поет, играет, что он единственный заслуживает места под софитами. Москва стала школой жизни. Мне повезло, я сразу начала сниматься в кино, но очень хотела играть в театре, хотя и не понимала, как попасть даже в маленький камерный театрик. Знакомые меня отговаривали, говорили, что не нужно в театре искать работу, там небольшая зарплата, постоянная занятость, придётся отказываться от съёмок, а значит, нечем заплатить за съёмную крышу над головой. Именно в Москве я научилась ценить театр, служить ему, потому что его мне было очень мало.Тогда я решила, раз уж я умею петь, может быть, тогда – в мюзиклы?! Хотя насколько хорошо я умею петь, я не понимала. И получилось.

— В каких мюзиклах Вам удалось поработать?

— Первый был «Моя прекрасная Кэт» с Нонной Гришаевой и Михаилом Полицеймако в главных ролях. Мне дали огромную стопку текста с первым актом, который я к утру должна была выучить. Когда я пришла на площадку, меня и так довольно сильно потряхивало, а тут я увидела, что вокруг собрались одни звезды, которых я исключительно по телевизору видела. И мне выходить с ними на площадку, взаимодействовать, да ещё при этом нужно понравиться режиссёру и продюсеру. Не скажу, что потом всё там прошло гладко, было много сложностей, но этот проект дал веру в себя. Дальше был мюзикл «Кабаре», где я играла женщину с низким социальным статусом, но добрую внутри (смеётся). У этого персонажа были сильные музыкальные номера, плюс весь спектакль я работала в балете. Это тоже отдельная история. Мне сказали: «Хочешь в «Кабаре», вот тебе диск со спектаклем и текст песен, учи». Никаких репетиций. Я дома перед зеркалом все заучивала. Учитывая сложную хореографию Бобба Фосса, это было непросто.Так и ввелась.

— А в спектакле «Эдит Пиаф» уже была главная роль?

— Да, вот тогда я поняла, как у артиста может съезжать крыша, когда он готовится к роли. Было прочитано всё, что связано с Эдит Пиаф, фигурой масштабной и неординарной в плане французской культуры и истории. Я изучала мелкие заметки, искала нюансы, что и почему о ней говорилось в узких кругах известными людьми, нужно было расставить запятые, чтобы сделать персонаж объёмным. Ближе к премьере я уже говорила и интонировала, ходила как она, жесты её стали моими. Кстати, именно Андрей Габышев тогда довёл спектакль до ума, сделал его более острым, хотя изначально постановкой занимался не он. И вот премьера, полтора часа я не уходила со сцены, и в эти полтора часа нужно было прожить жизнь великой французской певицы. Не мне судить, судит зритель, но говорили, что эту роль я осилила.

— Переезд из Читы в Москву – это всё-таки был побег от чего-то или стремление к чему-то?

— И то, и другое. Побег от моих личных сложных жизненных обстоятельств, которые на тот момент произошли. Побег от самой себя, я не знала, как я себя поведу в той ситуации, как, наверное, и любой человек не знает, когда столкнётся именно с этим. Но придёт осознание, и будет очень плохо. А в Москве придётся выживать, и мозг отвлечётся от дурных мыслей. Я купила билет и уехала в никуда, там меня никто не ждал.

— Значит, Вы можете принять импульсивное решение?

— Все артисты импульсивны. Я не жалею ни об одном своём переезде. Тем более, о переезде в Якутск, ГАРДТ – сильный театр. Когда я впервые сюда пришла, меня окатило настоящей театральной атмосферой. Здесь намоленное место. Директор Александр Лобанов — это глыба, которая на своих плечах держит театр, он его душа. Хочется верить, что и я с этим театром со временем буду одной группы крови.

— А в труппе нет разделения на местных и приезжих?

— Может быть, в разговорах что-то и может очень редко проскользнуть, но по доброму и без укора. Да и сцена всех уравнивает, зрители не смотрят — приезжий ты или нет. На сцене мы все как голые.

— В этом театре первой Вашей крупной ролью был спектакль «Созвездие Марии»…

— Да, первый текстовый не поющий спектакль (улыбается). Вводилась легко, вообще я люблю вводиться, в готовом рисунке ты можешь расставить свои точки и запятые, и это будет другая роль. Мне нравится эта роль, я в ней хулиганю.

— Я помню, валенки летают…

— (смеётся) Надеюсь, это хулиганство не помешало и не разрушило энергетику спектакля. В нём много мелких выходов, я до сих пор боюсь забыть, и весь первый акт сижу за кулисами.

— А как работа над «Золушкой» шла, где Вы сыграли главную роль?

— В детстве, посмотрев эту сказку, и дождавшись, пока мама уйдет из дома, я разбила вазу и попыталась склеить из неё себе туфельку. Влетело, конечно (смеётся). Я к тому, что это мечта сбылась. Работа была лёгкой, с режиссёром Андреем Габышевым мы в Москве выпускали уже несколько спектаклей. Он всегда знает, чего он хочет от артистов, к нему всегда можно подойти спросить, что непонятно. Он охотно и просто объяснит. Плюс в спектакле моя стихия – вокал. Не скажу, что партии вокальные давались легко, приходилось подолгу сидеть над каждой песней. Были ежедневные репетиции с заведующим музчастью Сергеем Ацегейда. Он мастерки подтягивает артистов, не тираня, не заставляя одно и тоже место пропевать сотни раз. Работа была лёгкая, мы все бежали на репетицию к Андрею Габышеву. От режиссёра напрямую зависит атмосфера, в которой идёт постановка. Да и вообще, я надеюсь, мне никогда в голову не придёт мысль, что тяжело и не хочется идти в театр. Золушка у нас вообще волшебная сказка получилась, когда происходит превращение платья прямо на сцене, выкатывается карета, выходит кучер, с неба спускается фея, я всегда слышу восхищённый гул по залу, реагируют и дети, и взрослые.

— В «Золушке» вы играете вместе с Дмитрием Трофимовым, как с ним работается?

— Легко. Он отзывчивый, готов на любую импровизацию. Я знаю, что если я скажу «А», он скажет «Б». Это важное чувство в артисте. Что-то я всегда могу спросить у него, как сыграла, спела, можно ли и нужно ли что-то подтянуть. Он, кстати, любит помогать разобрать роль (улыбается).

— Дмитрий вас сильно изменил?

— Да. Мы ведь в Москве благодаря Андрею Габышеву познакомились. Репетировали спектакль «Колчак», Дима играл Колчака, а я играла революцию, такой собирательный образ. Он сразу бросился мне в глаза, как он органичен. Я часто говорю: «Вечно можно смотреть на огонь, воду, и на то как играет Дима Трофимов«.

— Какие роли Вам было бы интересно сыграть и в каких премьерах Вас можно будет увидеть в ближайшее время?

— Мне очень нравится спектакль «С любимыми не расставайтесь», я видела много его вариаций. Бывает такой парадокс у артистов – внешне ты скрипка, а внутри контрабас. А от внешнего ведь никуда не деться, от фактуры не убежишь. Я вот, допустим, мечтаю сыграть Медею, но я знаю, что никогда её не сыграю, потому что я не контрабас… А сейчас у нас идут репетиции спектакля «Мёртвые души» с режиссёром Сергеем Потаповым. У меня там есть небольшая роль, и меня уже захватывает видение режиссера этого персонажа, настолько оно в разрез идёт с моим. Удивлена. Увидим 8 марта, что получилось. Как раз год будет, как я в Якутске.