Трудовая семейная династия – это гордость любой отрасли, любого предприятия. Родители передают своим детям бесценный опыт, навыки. Но иногда на профессию, объединяющую семью, нельзя выучиться в университете. Это по-настоящему образ жизни, неотъемлемая часть культуры. Об уникальной истории династии оленеводов Погодаевых, которая уходит корнями в глубину веков, в материале ЯСИА.
Профессия как образ жизни
Оленеводство нельзя в полной мере назвать профессией. Ему не учат в колледжах или университетах, оно скорее впитывают с молоком матери. Уникальное ремесло, которым в мире сегодня владеют всего 24 кочующих народа. Среди них – эвены, эвенки, чукчи, долганы и юкагиры, живущие на территории Якутии.
«Якутия – это более трёх миллионов квадратных километров, треть из которых находятся в арктической зоне. И осваивались эти земли именно оленеводами – кочующими народами, умеющими жить в этих условиях в гармонии с природой. В том числе и предками рода Погодаевых», — рассказывает вице-президент ассоциации «Оленеводы мира», оленевод с почти 50-летним стажем работы Мария Петровна Погодаева.
Корни рода Погодаевых уходят глубоко в века. Многие поколения занимались оленеводством как основным промыслом. К 20-м годам двадцатого века стадо насчитывало более 200 тысяч голов. Но после прихода советской власти олени стали собственностью Союза, а всех представителей северных народов сделали работниками совхозов.
«По данным национального архива, во время коллективизации у наших дедов забрали порядка 196 тысяч оленей. Если оленевод был «кулак» или богатый, или не хотел отдавать, что от него требовало государство, могли забрать абсолютно всех животных и бросить на голодную смерть. И другим оленеводам запрещалось помогать им, их также могли лишить всего. Некоторые семьи так и погибали от голода», — рассказывает Мария Погодаева.
Совхозное стадо Якутии в итоге выросло до 380 тысяч голов. Родоначальником династии, от которого ведётся отсчёт трудового стажа, стал Пётр Егорович Погодаев. Участник Великой Отечественной войны. Он вернулся домой в 1946 году и работал в Усть-Майском районе до 1955 года. Затем в тех местах началась добыча золота, и все оленеводы были вынуждены переехать в другие места. Пётр Егорович перевёз свою семью в Томпонский улус, получив распределение в самое дальнее стадо. Там, в 700 км от села Томпо, он проработал 29 лет.
С супругой Марфой Михайловной в семье родилось десять детей, многие из них уже воспитывают внуков. Большинство и сегодня продолжают дело своих предков, работая оленеводами. После распада Советского союза совхозы закрылись. Чтобы вернуть оленей в собственность, Мария Петровна взяла дело в свои руки и написала первый в России закон о родовых общинах. Так постепенно оленеводческие семьи стали возрождаться и заниматься традиционным ремеслом.
«Задача нашей династии – сохранить оленеводство. Общины есть, но их очень мало. Проблема в том, что молодёжь идёт, но не настолько охотно, чтобы говорить о возрождении. Всё упирается в деньги. Сегодня зарплата оленевода в нашей общине 23 тысячи в месяц, это очень мало. Мы не отказались от наших пенсионеров, которые стояли у истоков создания общины, наши братья Михаил и Алексей. Без них общины бы не было. Кроме того, сегодня государство выделяет субсидии не на мясо, которое мы раньше сдавали, а на количество голов. Если мало голов, то и зарплаты нет. Надо платить достойную зарплату всем членам семьи оленеводов, независимо от поголовья оленей, а только за то, что они кочуют зимой и летом, в дождь и в снег круглый год», — говорит Мария Погодаева.
Многие оленеводы сегодня остаются холостыми, так как далеко не каждая девушка готова поменять комфортную городскую жизнь на тундру и тайгу, постоянные переезды, чум и буржуйку.
Один из основателей общины Михаил Петрович Погодаев начал работать оленеводом более 50 лет назад. Он и сегодня продолжает трудиться оленеводом-пастухом и заместителем руководителя общины по охоте. За время своей работы в совхозе «Томпонский» он прошёл путь от зоотехника до заведующего фермой, а также проходил стажировку по переработке оленины на Аляске. В 2020 году за многолетний труд и вклад в развитие домашнего оленеводства Михаила Погодаева наградили знаком «Отличник сельского хозяйства Якутии».
Алексей Петрович Погодаев также продолжает работать оленеводом. В советское время он был бригадиром стада 14 совхоза «Томпонский» и более 20 лет руководил стадом «Куранах». Алексей Погодаев был делегатом II Конгресса оленеводов мира, который проходил в Финляндии. Дело отца сегодня продолжает сын Александр, которому было передано стадо «Куранах».
Роды в чуме
Так что же это означает быть оленеводом? Как говорят Погодаевы, это значит уметь всё. Если взять любую другую профессию, то человек будет знать только то, что ему нужно для работы в этой отрасли. Оленеводу же нужно одновременно быть ветеринаром, механиком, финансистом, юристом и даже акушером. Ведь в экстренной ситуации в тундру не вызовешь скорую помощь, не закрепишь за каждым своего юриста или экономиста.
«У нас не разделяют на мальчиков и девочек, все должны уметь всё, это условие выживания. Если у женщины что-то случится с мужем, а она не умеет заарканить оленя, оседлать его, сделать упряжку и тому подобное, то она погибнет. Мужчина, в свою очередь, должен уметь шить, выделывать шкуры, ведь в рваной одежде в тундре делать нечего», — говорит сын Петра Егоровича Александр Погодаев.
В одной из таких ситуаций оказался брат Марии Петровны Александр, когда ему было 23 года. По словам мужчины, это произошло в тот день, когда оленеводы потеряли всё стадо – олени разбежались по грибы. И пока остальные отправились на поиски, молодой человек остался в стойбище.
«У меня был олень-верховик, он всегда на соль приходил. Я взял соль, пошёл к нему, а он убежал от меня на гору, как будто привидение увидел. Тогда я вернулся в стойбище, там было две палатки-чума – в одной беременная женщина, в другой маленькие дети. И в четыре утра неожиданно начались преждевременные роды. Кроме меня никого в стойбище не было, словно кто-то сверху решил, что я должен остаться. Роды принял успешно, спас и женщину, и семимесячную девочку, которую потом, кстати, назвали в честь меня Сашей. Санрейс забрал их только на четвёртые сутки, к тому моменту уже пупок у ребёнка отпал», — с улыбкой вспоминает Александр.
На утро после родов вернулись остальные оленеводы, которые смогли собрать всё стадо. Когда бригадир узнал о ночном происшествии, он был немного шокирован. По старому обычаю тут же забили оленя, чтобы дать роженице свежее мясо.
34 формы рогов
Олени – это и еда, и одежда, и транспорт, и многое другое. Неправильно думать, что все они одинаковые. Каждое животное имеет свой характер, свой нрав.
«Как ты относишься к оленю, так и они к тебе. Одни бывают как ручные, всегда рядом, а другие – с крутым нравом, всю жизнь дерутся, не поддаются воле хозяина. Олень понимает интонацию, как к нему человек обращается. Бывало, наш отец выходил и долго протяжно кричал, и всё стадо к нему собиралось», — вспоминает Александр Погодаев.
Любой оленевод знает всё поголовье, поэтому может быстро определить, какого оленя не хватает в стаде. Каждый олень имеет своё имя, например, вожак – это ньорад. Чаще всего кличку животному дают, исходя из его характера, внешнего вида, в том числе в зависимости от формы рогов. А их, между прочим, целых 34!
«Например, рога идут вперёд. Тогда оленя можно назвать чэнку или чэнкучэн. Каждый олень отращивает рога так, как он хочет. Когда рога начинают расти, в зависимости от того, в какую сторону олень их хочет направить, то он начинает бить туда копытом. И через год сбрасывает их», — объясняет Александр Погодаев.
Всё, что может дать олень, применяют в хозяйстве. Шкуры идут на одежду, рога -на панты, а мясо – в пищу. Оленина считается экологически чистым продуктом, в 100 граммах мяса содержатся все необходимые макро и микроэлементы.
«Об олене не заботятся, как о корове или свинье, которые полностью зависят от человека. Мы только направляем его на выпас. 60% своей жизни олень что-то собирает: ягель, листочки, грибы и т.д. В тундре растёт свыше 300 различных видов растений, это даёт мясу богатый биологический состав. Но мало вырастить оленя, важно его ещё и правильно забить. Чтобы мясо было светлое, красивое, вся кровь должна быть выпущена. А сейчас, чтобы добыть мясо, диких оленей в основном отстреливают, поэтому кровь остаётся, и мясо делается тёмным и жёстким. Такое лучше не брать. Когда я работала, то забивала две тысячи оленей в год», — говорит Мария Погодаева.
По словам оленеводов, сейчас в Якутии осталось только три района, где заготавливают мясо на забое – Нижнеколымский, Усть-Янский и Анабарский.
Хищные преследователи
Наблюдая за поведением животных, оленеводы могут легко определить, спокойная обстановка вокруг, или что-то идёт не так. Олени имеют хороший слух, реагируют на малейшее движение и могут даже не позволить оседлать себя, если чувствуют угрозу.
Одним из острых вопросов сегодня является нашествие волков, которые наносят большой урон стадам. Раньше, говорят Погодаевы, для их устранения использовался специальный яд стрихнин, но его запретили международные организации по защите животных. Сейчас выделяют деньги на отстрел с вертолёта, но этого недостаточно.
«Я 18 лет ездила по стадам, ни одного следа даже не видела. Сейчас ни за что не поеду. Думаю, как раньше ездила, ни ружья с собой, никакого другого средства защиты. Я заведовала шестью оленеводческими стадами. И все их надо было объезжать, проверять работу и выполнение плана. Я знала все маршруты оленеводов», — вспоминает Мария Петровна.
Немало хлопот доставляют и медведи, которые также не прочь полакомиться олениной. Александр Погодаев близко видел медведей дважды. Одна из встреч могла закончиться трагедией.
«Медведица вышла ко мне с медвежатами, решила, что я угрожаю, и прыгнула на меня. Но почему-то не ударила меня, не тронула, отскочила в сторону. Наверное, в этот момент мои предки, духи рода вступились за меня. На короткое время я потерял сознание, а когда очнулся, громко кричал. И при этом я не отпустил узду оленя-верховика, намертво зажал повод в руке. Как не сломал ладонь, до сих пор удивляюсь», — рассказывает Александр Петрович.
Другая цивилизация
Чтобы в полной мере понять, что значит быть оленеводом, считают Погодаевы, им нужно родиться. Потому что дети буквально с колыбели начинают осознавать, что их окружает, учатся ухаживать за оленями, жить в тундре, а также быть самостоятельными и многое другое. Уже в пять лет ребёнка сажают на оленя, постепенно обучая верховой езде.
«Дети оленеводов совсем другие. В городах и сёлах ребёнка везде за руку ведут, туда не ходи, так не делай. А наши дети уже с малых лет учатся традиционному ремеслу. Они учатся, глядя на родителей, и их всё время хвалят: дрова принёс – молодец, воду набрал – умница, и так далее. У ребёнка рано формируется пространственное мышление, а главное – терпение. Когда едешь на охоту или искать оленей, вернуться домой пообедать или передохнуть не получится. Можно сказать, у нас другая цивилизация», — говорит Мария Погодаева.
Как и в советское время, сегодня детей школьного возраста, которые растут в стадах, забирают в школы-интернаты. Но сами оленеводы считают, что это неправильно. Нарушается многовековой порядок. Для детей кочевых народов, считает Мария Погодаева, нужны такие же кочующие школы, которые будут перемещаться за стадами, а не стоять на одном месте, ведь олени постоянно находятся в движении.
«Мой сын Михаил (Михаил Погодаев – заместитель министра по развитию Арктики и делам народов Севера Якутии — прим. ред.) в 5 лет впервые поехал на ночное дежурство. Как начинается отёл в мае, до сентября надо круглосуточно их караулить. Летом также все 24 часа надо следить за оленями. А если ребёнок улетает на долгое время в интернат, как он научится этому всему? Вот это авторы образовательных стандартов понять не могут. Только-только начали признавать, что нужны кочевые школы», — объясняет Мария Петровна.
Чтобы сохранить традиционный уклад оленеводства, сегодня Северу как никогда нужна молодёжь. Даже среди потомков самих оленеводов далеко не все остаются жить и работать в тундре.
«У меня три сына, и пока только старший Саша проявляет желание ехать в стадо. Средний и младший пока не осознают. Наша задача сегодня сделать так, чтобы молодое поколение коренных малочисленных народов Севера могло жить одинаково хорошо как в тундре, так и в городе. Раньше жили своими общинами, семьями, родами, но в советское время эта система пошатнулась. И сейчас важно соблюсти баланс, чтобы дети умели охотиться, рыбачить, оленей пасти, но в тоже время были образованными и сами потом выбирали, как им жить», — отмечает заместитель министра по развитию Арктики и делам народов Севера Якутии, внук Петра Егоровича Погодаева Михаил Погодаев.
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: