Юрий Трутнев объяснил, почему для строительства учебно-тренировочного полигона была выбрана Якутия

Первый всероссийский турнир по стрельбе на дальние дистанции прошел в феврале в Якутии — на родине прославленных снайперов как Великой Отечественной войны, так и специальной военной операции. Важную роль в его создании сыграл вице-премьер — полномочный представитель президента России в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев, который рассказал ТАСС, почему подростком впервые взял в руки ружье, зачем соревнования провели в экстремальном холоде, и как дальневосточные оружейники придумывают новую технику для бойцов на передовой.

— Недавно прошли соревнования по стрельбе в Якутии — Первый всероссийский турнир по стрельбе на дальние дистанции памяти Героя Советского Союза Федора Охлопкова. Его не оставил без внимания президент России Владимир Путин, отметив, что турнир объединил как участников специальной военной операции, так и любителей, и мастеров спорта.

— Турнир проводился не для того, чтобы определить, кто лучший стрелок. Для меня было важно всколыхнуть именно патриотическое настроение людей. Для этого надо разбудить воспоминания, в том числе воспоминания замечательных якутских снайперов. Надо показать, что они способны на подвиги. Мне кажется, что мы свою задачу в этом отношении выполнили.

Мне хочется поднять на новый уровень культуру стрельбы на дальнюю дистанцию. Сегодня в зоне специальной военной операции поражение стрелковым оружием не превышает 20%, это процент немаленький. Тот факт, что наши сограждане будут уметь хорошо стрелять, немножко сдержит те страны, которые вокруг нас не очень прилично себя ведут.

— Вы напомнили, что турнир проводился в Якутии, на учебно-тренировочном полигоне «Сулус». Почему для строительства полигона был выбран именно этот регион? Он удален и от Москвы, и от других городов Центральной России.

— Дух человека, его воспитание, традиции не просто связаны, они становятся фундаментом для дальнейших поступков. Легенды, которые сложились вокруг снайперов Якутии, участвовавших в Великой Отечественной войне, я считаю мощнейшим фундаментом для движения к новым легендам. Якуты доказали этот тезис на прошедших соревнованиях. Непосредственно двумя выстрелами на турнире лично я восхищаюсь. Первый — выстрел на квалификации из охотничьего карабина «Тигр» с совершенно не подходящим для этого прицелом (ПО-4) и барнаульским патроном на 1 тыс. м. Это запредельная история. Технически попасть в цель очень сложно, радиус рассеивания патрона в разы больше, чем размер гонга. А человек взял и попал первым выстрелом. Второй выстрел тоже был совершен за пределами технических возможностей, потому что это 338-й калибр на расстояние в 2 км. Чтобы вы понимали, такой калибр заканчивает свою эффективность на расстоянии в пределах 1,5 км, а дальше он особо не летает. Стрелок стал чемпионом турнира.

Меня как учили: когда мы говорим о стрельбе, то всегда рассматривается не только винтовка, а комплекс: винтовка, прицел, патрон, от которого очень многое зависит, и стрелок. Серийные патроны, даже какие-то крутые, импортного производства, не могут использоваться для снайперской стрельбы просто — скорость этих патронов, скажем так, болтается до 30 м/с, попасть на дистанции в 2 км с разбросом скоростей 30 м/с невозможно. А теперь вернемся к четырем составляющих комплекса и турниру, где стрелки в обоих случаях превзошли остальные составляющие. Оружие было неподходящим, патроны были неподходящими, погода была экстремальной, но мастерство решило все.

— То есть дело не в везении?

— Стрелять даже на километр на удачу — странное занятие.

— На турнире приз зрительских симпатий получила представительница Якутии Гульнара Иванова. Девушка среди участников таких соревнований — это исключение?

— В школе я года полтора занимался спортивной стрельбой, был чемпионом школы. При этом на длинных сериях меня постоянно обходила девчонка из соседнего класса. Я могу очень хорошо выстрелить два, три раза в одну мишень, а потом в голове что-то переключается — в эту мишень я попал, все хорошо, давайте дальше. Но есть длинные серии из 30 выстрелов. Я не мог 30 выстрелов послать в одну точку, три — легко, пять — ладно, но не 30. А эта девчонка все в десятку высаживала.

Вообще у девушек замечательный потенциал в стрельбе, у них хорошая нервная система. Если девушку правильно обучить, она прекрасно работает с оружием. Мы с семьей как-то приехали в охотхозяйство. Моей жене и двум дочкам, чтоб не тосковали, я достал легкую винтовку и объявил соревнование на 100 м. Первое место заняла младшая дочь. У нее три пули аж слепились. Так что всем женщинам предлагаю пополнить наши доблестные ряды стрелков.

— Многие уже отмечали высокую организацию турнира в Якутии, но насколько целесообразно было проводить такие мероприятия в столь экстремальных условиях?

— Условия, конечно, были жестковатые. На второй день соревнований было, кажется, минус 36. Изначально мы хотели провести этот турнир в 2023 году, но не успели, а откладывать такие мероприятия куда-нибудь на год вперед — это потеря целеполагания. Специальная военная операция идет сейчас, именно сейчас надо стрелкам готовиться, поднимать культуру и соответствующее чувство патриотизма. Когда мы поняли, что в 2023 году не вписываемся в доморозный период (а потом начинаются совсем уже неприличные для средней полосы холода), то начали советоваться с главой Якутии Айсеном Николаевым. Он сказал, что к концу февраля уже будет тепло. Я главе республики поверил. Правда, у нас и у якутов немного разное представление о слове «тепло». Для них, думаю, было тепло — не минус 50, и нормально.

С другой стороны, нам еще Арктику защищать. К ней ведь проявляют интерес не только хорошие люди, но и нехорошие. Так что умение вести боевые действия в экстремальных условиях многого стоят. Я знаю ребят, у которых в таких погодных условиях оружие отказывалось себя правильно вести, поэтому проверить себя при низких температурах — отличный опыт и хорошая тренировка.

— Планируется ли сделать турнир постоянным?

— Пока я исхожу из того, что его надо проводить раз в год.

Еще очень сильно доволен моральным результатом турнира. По первости, в ходе ночного этапа турнира я видел у участников большую напряженность, у них аж плечи были сведены. Кажется, они не до конца осознавали, что все будет по-честному. На одном из первых выстрелов судьи разошлись во мнении, коснулась пуля гонга или нет. Я остановил соревнования, поехали на снегоходе вместе со стрелком и судьей проверять. Я хотел, чтобы даже сомнения ни у кого не возникало в результатах. На второй день напряженность ушла, все начали улыбаться, обмениваться опытом. Нам ведь это и надо — определенное сообщество, которое будет совершенствоваться само и помогать совершенствоваться другим.

— Почему в качестве мишени была выбрана человекообразная форма?

— Мы старались делать так, чтобы все было как можно ближе к боевой среде, где есть противник, а у него есть определенная физическая форма.

— Юрий Петрович, вы ведь до сих пор увлекаетесь стрельбой на дальние дистанции. Расскажите немного об этом.

— Я начал заниматься охотой в 13 лет. У меня была могучая мотивация — мясо в магазинах просто не продавалось. Когда я в таежном поселке, в котором жил вместе с родителями, притаскивал за уши домой зайца, то становился семейным героем. Это сформировало определенные рефлексы, не охотиться было уже невозможно. К охоте я отношусь очень ответственно, никогда не нарушаю сезонность охоты.

Что касается использования оружия для высокоточной стрельбы, то это немного новый вызов. Началась специальная военная операция, находиться от нее далеко лично мне морально сложно. Я обязан быть готовым защищать Родину в любой момент, а раз так, то я должен уметь делать это хорошо. Уж раз я опытный охотник, то лучше совершенствовать именно эти навыки. Поэтому я начинал с обычной винтовки 338-го калибра, она у меня уже давно была. Поработал с ней, но нет предела совершенству — перешел на более тяжелые калибры. На тех же 2 км, как отстреляли наши чемпионы, я в грудную гонга попадаю.

Снайпер — сложная специальность, на подготовку высококлассного профессионала нужны даже не месяцы, а годы.

— Вы стали одним из инициаторов возрождения военно-спортивной подготовки и патриотического воспитания молодежи. В прошлом году в 12 российских регионах открылись центры военно-спортивной подготовки и патриотического воспитания молодежи «Воин». Планируете ли открывать центры в Донбассе и Новороссии?

— Центры «Воин» будут во всех регионах России. В этом году откроются 10 новых центров. Недавно мы провели совещание о ходе подготовительных работ по открытию центров в Новороссии и Донбассе. Они обязательно заработают.

Мы планируем создавать сетевую структуру. Смотрите, сейчас у нас будет 22 центра «Воин», тем самым мы охватим пару десятков тысяч человек. Этого недостаточно для 140-миллионной страны. Поэтому нужна сетевая структура, которую мы договорились создать с министерством просвещения. Она будет работать так: центры «Воин» станут центрами компетенции по обучению преподавателей, которые, в свою очередь, будут работать во всех школах России. Года за два мы эту историю соберем и будем готовить специалистов по начальной военной подготовке, будем учить людей защищать Родину.

— Если говорить о защите Родины. На Дальнем Востоке производится продукция двойного назначения, в частности, багги, стрелковые комплексы, беспилотники, которые направляются на помощь бойцам СВО. Есть ли оттуда какая-то обратная связь? Может, что-то надо доработать?

— Обратная связь есть всегда. Мы стараемся вручать всю привезенную помощь прямо в подразделения и постоянно сверяться с тем, что нам говорят, скажем так, с земли. Есть сложности по станциям радиоэлектронной борьбы (РЭБ) и по БПЛА. По стрелковым комплексам есть понимание, что надо изменить, а что работает хорошо. Мы работаем с сообществом российских оружейников, поддерживаем их, помогаем расширять производство. С РЭБ и БПЛА все намного сложнее. На Дальнем Востоке люди готовы производить станции радиоэлектронной борьбы или беспилотные летательные аппараты, но требования к беспилотникам меняются раз в две недели. Надо придумывать что-то новое. В меру возможностей мы за этим следим и стараемся добиться того, чтобы наши БПЛА работали и выполняли поставленную перед расчетами задачу. У нас группа из сотрудников министерства по развитию Дальнего Востока и Арктики, полпредства президента в ДФО и Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики (КРДВ) полгода отработала в зоне СВО. Ребята работали именно с беспилотниками. Отработали все достойно, получили благодарности от командования, ряд представлен к государственным наградам. Все живы и здоровы.

— Дальний Восток активно включился в восстановление Донбасса. В прошлом году дальневосточные регионы помогали восстанавливать подшефные территории в Донецкой Народной Республике стахановскими темпами, несмотря на, мягко скажем, непростые условия. Удастся ли сохранить темпы в этом году?

— Мы отступать не умеем. Все справляются. Я как контролировал это лично в ходе поездок, так и планирую делать дальше. Будем работать так же. Никаких срывов сроков и затяжек быть не должно.

В числе офицеров, получивших звание Героя Российской Федерации в ходе специальной военной операции, очень много дальневосточников. Больше всего — в Забайкалье и Краснодарском крае, но, согласитесь, Краснодарский край и Забайкалье немного разные по количеству населения. Если говорить о количестве героев на душу населения, то Еврейская автономная область на первом месте в России. Видите, наши ребята — герои, помогать им — наша святая обязанность.

— Расширять географию подшефных территорий не планируете?

— Это желание было с самого начала, мы его удовлетворили. Еще на этапе определения регионов-шефов нам дали восемь подшефных территорий ДНР, а дальневосточных регионов — 11. Честно скажу, я сам выбрал, кто будет шефствовать, исходя из экономического потенциала. Согласитесь, если в регионе денег не очень много, зачем ему начинать эту и без того ответственную работу. На это я получил возмущение от всех глав регионов, которых не включил в список шефов, мол, как так, мы же тоже хотим. Хотим — значит, сделаем. Сегодня у нас все регионы Дальнего Востока закреплены за подшефными территориями ДНР.