Юрий Скицкий: «Мое сердце отдано полярной авиации»

Авиакомпания «Якутия» продолжает рассказывать о своих сотрудниках, много лет посвятивших любимой работе. Сегодняшний герой – второй пилот Boeing-737 Юрий Скицкий.

— Юрий Михайлович, расскажите, как Вы решили стать пилотом. Почему выбрали именно эту профессию?

— По большому счету в моем случае это профессия выбрала меня, а не я ее. Все произошло чисто случайно. Стать пилотом — это была мечта моего отца. В свое время он поступил в Батайское военное училище, прошел комиссию без сучка без задоринки. Казалось бы, вот она, мечта, рядом. Но, увы, через год произошел несчастный случай: когда отец ехал на паровозе и высунулся из окна, ему в глаз попала случайная окалина. Через год его списали… Но он не отчаялся и стал инженером. А я всегда был «яблочко от яблоньки» и хотел по его стопам пойти в стезю инженерного дела.

Но на призывной комиссии мне настоятельно предложили подумать о карьере летчика: я подходил туда по всем критериям. Может, у них тогда был недобор? И так в 1978 году я поступил во Ворошиловградское высшее военное авиационное училище штурманов имени пролетариата Донбасса.

— Почему именно в военное училище?

— Защищать Родину — это священный долг, и у меня перед глазами всегда был пример обоих дедов, участников Великой Отечественной войны. В этом году исполняется 80 лет со Дня Победы, и я бесконечно горжусь ими. К сожалению, деда по отцу, Максима Тимофеевича Скицкого, я не застал — в 1942 году он пропал без вести на полях Великой Отечественной под Харьковом. Он ушел на фронт одним из первых, ему было 37 лет. Дома остались ждать четверо детей и беременная жена. Бабушка до конца жизни хранила белый треугольничек с извещением о его пропаже. О судьбе его так достоверно выяснить и не удалось. Хотя кто-то говорил, что видел деда в Польше, в концлагере для военнопленных. Но следы в итоге потерялись…

Второй дед, по матери, — Третьяков Григорий Ефимович — прошел войну от начала до конца. Его тоже призвали на фронт в июне 1941 года. Он попал в разведывательный батальон. В 1942 году он был ранен, его переправили в госпиталь в Таганроге. Бабушка, узнав об этом, пошла из станицы пешком за 200 километров, чтобы навестить его. Вот такая сильная любовь у них была.
Выздоровев, дедушка вернулся на фронт. Он получил еще два или три ранения, но прошел войну до конца. Начинал на фронте Миусса, оборонял Сталинград, воевал в Белоруссии, Польше, закончил войну в Кенигсберге (Калининграде). После этого был в Маньчжурии, бился с японским врагом. У него было множество наград: орден Отечественной войны, две медали «За отвагу», орден Боевого Красного Знамени, «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», «За победу над Японией» и многие другие. Очень редкая медаль «За переход пустыни Гоби» в Монголии на границе с Китаем и орден Трудового Красного Знамени были у деда уже после войны.

Дедушка всегда был для меня примером мужества и беззаветной любви к Родине. После войны он также ударно работал, вместе с женой вырастили двух дочерей: мою маму и тетю. Подвиг обоих дедов всегда у меня в сердце, и не в последнюю очередь из-за этого я выбрал сперва военную карьеру.

— Расскажите, как проходили Ваши первые полеты?

— Первые полеты у нас происходили еще во время учебы. Нас, курсантов, сажали в специальные учебно-тренировочные самолёты Ту-134, и мы летали вокруг Крыма, сбрасывали «бомбы». Было очень интересно, летали по 5–6 человек три часа кругами. А еще мне нравилось десантироваться. Это очень красивое зрелище, когда разноцветные парашюты медленно опускаются вниз в тишине.

— А как попали в полярную авиацию?

— Мой путь туда был довольно заковырист. Дело в том, что после выпуска по предписанию я выбрал Дальний Восток. Начинал в боевых частях. Но там меня распределили вообще не по профилю — вторым пилотом вертолета Ми-24 для укомплектования эскадрильи в Афганистан. А я понятия не имел, что такое вертолет. Полтора месяца учился на нем, летал, а потом написал рапорт, чтобы меня перевели хоть куда-нить, лишь бы на самолете. Я не хотел летать на вертолете, мне там все казалось низким и страшным. Слава богу, командующий начальник отдела кадров Дальневосточного военного округа сжалился надо мной и перевел в эскадрилью РЭБ. Сейчас это довольно известная аббревиатура (радиоэлектронная борьба), борьба с дронами, локаторами и т. д. А тогда об этом мало кто знал.

Мне пришлось сдать зачеты по всем дисциплинам за три недели, так я и попал в эскадрилью РЭБ и начал летать на самолетах Ан-12, напичканных радиоэлектронным оборудованием. Облетали весь Забайкальский край, Монголию, Туркменистан, Таджикистан.

Так в военной авиации я отработал почти 4 года. А от Афганистана все же уйти не удалось: там нужна была эскадрилья, и я совершил два боевых вылета на Ан-12 для поддержки штурмовиков полка, стоявшего на границе Афганистана и Таджикистана. Слава богу, остались живы, а у меня за плечами – два боевых вылета.

Думаю, это моя судьба звала в полярную авиацию. Помимо нашей рэбовской эскадрильи, у нас была еще и транспортная. Зимой 1982–1983 года в Якутии стояли страшные морозы, под минус 60 градусов. Перемерзла газовая магистраль Верхневилюйск — Якутск, и мы летали туда на поддержку, возили трубы и оборудование для ремонта из Иркутска и из Читы в Якутск. Тогда я и познакомился с якутскими ребятами. В Якутске было 23 самолета Ан-12, авиационный парк. Я пришел и попросился туда. Командиром летного отряда тогда был Юрий Александрович Умеренко, он выслал мне вызов, и я по этому вызову приехал в Якутск и навсегда влюбился в полярную авиацию — вот уже более 40 лет безвылазно тут живу.

— Как складывалась жизнь на Севере?

— Первым делом я, конечно, перевез семью. Мы с женой родом из Ростовской области, двое детей у нас. Когда переехали в Якутию, младшему не было и двух лет. У меня не было гражданского пилотского удостоверения, чтобы его получить, надо было полгода обучаться в Якутском авиационном училище, сдавать экзамены, зачеты. И все это время параллельно работал бортоператором на Ан-12, таскал грузы, чтобы прокормить семью. В общем, становление было жестким, никому не пожелаю.

Но зато потом были самые интересные полеты во всей моей карьере. Мы возили продукты, фрукты-овощи из Ташкента, Самарканда, Ферганы, Душанбе в наши северные, арктические районы. Два месяца каждый год летали на обеспечение станции «Северный полюс», которая располагалась на плавучей льдине диаметром 2–3 километра! Их было 31 за всю историю. Станция дрейфовала от Мурманска мимо Новосибирских островов, моря Лаптевых, Восточно-Сибирского моря и выходила к северной Канаде, Гренландии. Такие работы проводились регулярно по мере необходимости: бывало, каждый год, бывало, с перерывом в 2–3 года. Всё зависело от скорости продвижения льдов и целостности льдины.

Мы возили ученым оборудование, садились прямо на льдину. Вот это была интересная работа! Однажды пришлось лететь почти в территориальные воды Канады.

— Расскажите немного о своей семье.

— Мы с женой всю свою сознательную жизнь живем в Якутске. Старший сын пошел по моим стопам, сейчас работает пилотом в авиакомпании Azur Air. Младший отучился в Московском государственном техническом университете им. Баумана, работает в Москва-Сити менеджером по производству. Есть внук, ему 8 лет. Мама моя живет все так же в Ростовской области, под Новочеркасском.

— Как проводите свободное время? Может, какие-то хобби у Вас есть?

— Свободное время выпадает редко. Но, как появляется свободная минутка, посвящаю ее любимому детищу — вокальному ансамблю «Взлёт». Уже более 40 лет поём для коллег на чистом энтузиазме, без нас не проходит ни одно мероприятие для авиаторов.
Кроме того, занимаюсь хоккеем, играю в ветеранской команде.

— Как поддерживаете физическую форму, справляетесь со стрессом от долгих перелётов?

— Знаете, после хоккейных матчей никакого стресса не остается, доползти бы до кровати дома. А летом, когда льда нет, кручу иногда педали на домашнем велотренажере. Занимаюсь делами в гараже, ковыряюсь в машине.

Усталость снимаю в спортзале. Раньше недалеко от работы был деревянный спортзал. И нам даже ставили в план занятия спортом два раза в месяц. Люди занимались гимнастикой, бегали. Сейчас, к сожалению, такого нет.

— По вашему мнению, какие качества и навыки нужны для пилота?

— Во-первых, пилот должен быть здоров. Во-вторых, целеустремлен. Если у него есть какие-то недостатки, он должен избавиться от них. А для этого нужно упорство. Без упорства в этой жизни ничего не достигнешь.

— Как поддерживаете профессиональное развитие и следите за новыми тенденциями в авиации?

— Профессиональное развитие у нас происходит постоянно, регулярно и по плану. У нас и занятия, и тренировки, и тренажеры, и курсы повышения квалификации. Я и сам постоянно читаю что-то в интернете, стараюсь узнавать новое, быть в курсе последних событий.

— Что хотели бы сейчас изменить или улучшить в работе пилотов и авиации в целом?

— В целом я считаю, что российской авиации нужны свои самолеты, а все остальное у нас есть, и опыт, и учебная база. Я удостоверился в этом еще несколько лет назад, когда ездил в США на обучение в Pan American — альма-матер американской авиации. Конечно, тренажерная подготовка у них намного выше и лучше поставлена, поскольку база у них есть. Но в теоретической подготовке мы ничем им не уступаем. Поэтому я и говорю, что надо «плясать от печки» — делать свои самолеты. А люди у нас с головой, и молодое поколение, которое сейчас приходит, ни в чем не уступает своим предшественникам.

— Ваши планы на будущее?

— Планы у меня простые — расплатиться с ипотекой, пока не вышел на пенсию. За 44 года в авиации у меня чего только не было: полёты в ВВС и на Ан-12 — это только начало карьеры. А после этого было ещё 14 лет работы на Ту-154, полёты на этом лайнере по разным странам и континентам — Африка, Азия, Япония, Китай, Европа, Париж, Лондон, Ближний Восток и т. д. Затем очередное переучивание — ещё одно училище в Бугуруслане уже в зрелом возрасте, когда наши советские самолёты начали менять на иностранную технику с двухчленным экипажем. Я работал на первом российском двухчленном самолёте Ан-140 в Якутском авиапредприятии.

А дальше ещё интереснее — переучивание на американскую технику Boeing, уже у них в Америке. На секундочку, новый президент США Дональд Трамп летает на этом Boeing-757 и имеет один в личной собственности. В авиакомпании «Якутия» в свое время было пять пассажирских и два грузовых Boeing-757, на которых мне посчастливилось работать. А затем уже флот поменяли на Boeing-737, но и на них мы до последних событий неплохо работали, летали в Аляску (США), Корею, Японию, Филиппины, Бали, Китай, ту же Европу. В общей сложности уже 15-й год я летаю на самолётах семейства Boeing. И тем, как сложилась жизнь, доволен.

Хочу пожелать дальнейшего развития нашей якутской авиации, в этом году грядет ее юбилей — 100 лет. Очень горд, что работаю с настоящими профессионалами в дружном и слаженном коллективе авиакомпании «Якутия». С удовольствием передаю опыт молодому поколению, ребята толковые у нас летают, и сам я тоже готов еще работать, пока есть силы и энергия, на благо родной авиакомпании, ведь авиация — это дело всей моей жизни!