Эрсан Андреев отправился добровольцем в зону специальной военной операции в ноябре прошлого года. На протяжении трёх месяцев он служил оператором беспилотных летательных аппаратов. В интервью ЯСИА Эрсан рассказал о том, почему принял решение поехать на СВО, боях, спасении жизни сослуживцу и пёсике Бобике, который стал настоящей эмоциональной опорой.
Разговор с семьёй
– Я работаю в управлении образования окружной администрации Якутска. Идея отправиться добровольцем пришла мне в голову ещё в апреле прошлого года. Я много об этом размышлял, но последней каплей стало, когда бойцы ВСУ отправили семье моего друга видео с его пытками. Слава богу, ему удалось выжить.
В один момент мои социальные сети заполнились роликами с пленными. Ещё до объявления о частичной мобилизации в стране принял решение, что должен ехать в зону специальной военной операции, и подал заявление. Честно, в голове не укладывалось, как я преподнесу эту новость своим родным. Мать, узнав об этом, сильно расстроилась, отец меня не понял. Конечно, им было страшно. Младшая сестра очень переживала. После моей службы наши взаимоотношения стали намного крепче. Появилось больше понимания.
На следующий день после подачи заявления явился в центр подготовки добровольцев. На обучение ушло около двух месяцев. Меня с детства воспитали не стоять в стороне. С таким настроем я и поехал. В ноябре мы были уже в зоне СВО.
Выход на передовую
– Мы приехали в один из посёлков Луганской Народной Республики, готовились к выходу на передовую. Оказывается, там обстрелы происходят каждый день. Нас обмундировали, и мы выехали на первую линию.
По приезде я познакомился с опытным специалистом с позывным Летчик из другого региона. Он научил работать с дроном, как избегать артиллерии противника и выживать в таких условиях. С ним я пережил самые тяжёлые бои. Главное во время службы найти себе подходящего напарника: он должен быть полной противоположностью тебя, чтобы вы дополняли друг друга. Я человек эмоциональный, а Летчик спокойный и стойкий. В чрезвычайных ситуациях его спокойствие передавалось мне, это здорово помогало собраться духом.
Подсолнуховое поле – дорога жизни и смерти
– Когда работаешь на беспилотных аппаратах, рядом с тобой обязательно должен быть подвал или другое безопасное место, где есть возможность укрыться. Иначе вычислить наше местоположение можно без труда. Однажды мы обнаружили позицию врага. Запустили дрон, доложили командованию, а они приказали корректировать удары.
Дроном управлял Летчик, а я вычислял координаты. Нас выявили и ударили кассетными снарядами. Вот тогда я мысленно попрощался со своей жизнью.
А Летчик продолжал меня учить, говорил: «Готовься, сейчас после 120-х минометов полетят польские снаряды, которые сложно распознать. Пара выстрелов, и бежим!»
Мы вышли из подвала, над нами стояли четыре дрона, я так долго и быстро никогда в жизни не бегал. Мы слышали душераздирающий свист, упали в грязь, снаряд взорвался рядом с нами.
Дальше мы бежали по подсолнуховому полю – это 900 метров открытого пространства, а до следующего укрытия — ещё километр. Тогда я вспомнил немюгюнские подсолнухи, думал о Якутии. Мы пробегали через это поле не один раз, оно стало ассоциироваться с дорогой жизни и смерти. Именно там мы начали преодолевать страхи.
Через 20 метров в нас снова полетели три снаряда. Обстрелы были по всему посёлку. Летчик дал мне поручение корректировать удары, выявить позиции. А это самая сложная и опасная работа, так как необходимо выходить из укрытия прямо во время обстрела и искать их. Я понял, что это самый ответственный момент, ведь от моего решения зависит не только моя жизнь, но и всей деревни. Мы нашли две точки, третьи уже поняли, что за ними ведётся охота, и быстро уехали.
Спасение Летчика
– Деревню, в которой мы находились, обстреливал танк на протяжении четырёх дней с пяти утра. Мы не могли понять, откуда эти удары, искали примерные точки на карте. Однажды Летчик говорит: «Я знаю, откуда выстрелы. Танк стоит на пьедестале. Я увидел это во сне». Летчик работал на дроне, оказалось, танк и вправду стоял на таком месте.
Те уже знали, где мы находимся. В один момент между нами что-то взорвалось. Это был дрон-камикадзе. Такое оружие используют против танкистов, операторов и легкобронированной техники. Оно предназначено для поражения целей на дальнем расстоянии.
Я смотрю — у меня штаны в крови, чувствую, что и лицо тоже, а Летчик лежит на земле. Я был в шоке. Достал на автомате жгут, в голове повторял алгоритм по оказанию первой помощи, которому нас учили в добровольческом отряде «Боотур». Я понимал, что у него всего 13 секунд. Мне удалось остановить кровотечение, после я сразу вызвал медика. Медики как раз стояли на подстраховке, приехали на танке через 2-3 минуты, отправили его в госпиталь. Парень сейчас живой, остался без ноги.
Наш медик молился перед каждым заданием. Он просил помощи у Бога не для себя, а для того, чтобы он дал ему сил помочь другим. После случая с Летчиком я не отпускал его. Даже подарил нашему медику свой якутский нож перед отъездом домой. Это был самый торжественный и волнительный момент во время службы. Он чуть не расплакался. Ребята из других регионов начали ревновать, а я им говорю: «Вы ножи у других якутов попросите, свой я хочу отдать именно ему».
Как пёс Бобик стал верным другом на передовой
– В такой обстановке осознаешь простые вещи: то, как важно ценить близких и верить в сегодняшний день. Там бывают моменты, когда начинаешься меняться. Я думаю, что остаться собой и быть заботливым мне помог пёсик, которого я случайно нашёл во время обстрела.
Мы взяли штаб корректировщика-партизана, полковника СБУ. У него дома были пять жетонов российских солдат. Через пару дней начался обстрел, я укрылся в подвале и не заметил, как уснул. Вдруг просыпаюсь и вижу, что передо мной стоит грязненький пёсик. Шустрый малый, я сразу назвал его Бобиком. Он начал откликаться на кличку, всегда встречал и провожал меня на задания.
Я помыл его, накормил паштетиком. Он только этим и питался, другую еду не хотел. Там ещё были три крупные собаки, но Бобик стал их вожаком. Он прекрасно понимал, когда надо вести себя тихо, и чувствовал, когда начинаются обстрелы. На душе всегда становилось спокойно, когда я видел Бобика. Честно, самое трудное было прощаться с ним перед отъездом домой. Я хочу привезти его в Якутск, сделать ему документы. Сейчас договариваюсь с ребятами, чтобы его отправили.
Как военнослужащие встретили Новый год
– 30 декабря мы были на передовой. На второй линии готовились выйти на задание, смотрели телевизор. Как раз в тот момент Зеленский выступил с речью. Эфир закончился, и через две минуты по нам столько снарядов полетело. Рядом с нашим домом стоял бензобак, всё взорвалось.
Фото: Эрсан Андреев
Обстрелы продолжались, эту ночь мы переждали в подвале. Дом остался целым, к счастью. Я быстро подключился к интернету и написал матери, что иду на задание, не стал упоминать, что здесь происходило.
31 декабря под Харьковом начали бомбить с девяти утра до трёх дня. Я оставил бронежилет, но успел захватить дрон и Бобика. Такого ещё не было. Восемь часов бомбёжки. Один из нас погиб. В тот день нам удалось уничтожить окопы, миномётную точку и штаб командования противника…
Эрсан Андреев приехал на родину в феврале этого года. Награждён медалью ЛНР «За отвагу».
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: