Кто должен бить тревогу и как можно предотвратить подобные трагедии
Три года назад студент Керченского политехнического колледжа Владислав Росляков устроил стрельбу и подорвал взрывное устройство в здании учебного заведения, после чего застрелился сам. Погиб 21 человек, около 50 пострадали. 20 сентября 18-летний студент Тимур Бекмансуров открыл на территории Пермского государственного национального исследовательского университета стрельбу, в результате чего погибли шесть человек, пострадали 28. Стрелка задержали.
Мы спросили у эксперта, врача-психотерапевта Валентины Алексеевой, почему подростки становятся преступниками, кто должен бить тревогу, и как можно предотвратить подобные трагедии.
— Валентина Владимировна, к большому сожалению, случаи насилия с применением огнестрельного оружия стали наблюдаться в нашей стране регулярно. Одним из наиболее актуальных вопросов является понимание причин происходящего с целью предотвратить такие случаи. Вы долгое время работали главным детским психиатром Якутии. Скажите пожалуйста, откуда у детей берется такая жестокость?
— Такая жестокость на самом деле не берется откуда-то извне. Это не та ситуация, когда «ужасные люди взяли отдельного человека и научили его ужасным вещам», нет. Это очень закрытая групповая долгая и комплексная история насилия – морального, физического или другого. Закрытая группа – подозреваю что это семья или ближайшее окружение. Поймите, ничего не происходит просто так: ребенку нужно вырасти в определенных условиях для того, чтобы стать убийцей. Возможно, это даже какая-то такая многовековая история – у нас ведь есть понятия родовых программ, иногда это связано с мистикой. В медицине, а именно в психотерапии это расценивается как сценарное решение, как один из способов взаимодействия с миром, когда я разрешаю себе совершать убийства, насилие или еще что-то. Это не ютуб научил человека, хотя он может конечно зерна посеять, но для зерен нужна почва. Без питательной почвы ничего там не вырастет.
— Если мы говорим о физическом насилии в семье, даже если его запретить и исключить, все равно ведь может остаться эмоциональное насилие.
— Любого вида насилия очень много. Еще есть момент, что для кого-то какой-то случай не будет насилием, а для кого-то будет: подзатыльник раз в полгода – кто-то его не вспомнит, а для кого-то это будет такая боль, что он из-за этой боли сопьется. Это очень индивидуально.
— Сейчас, и из-за пандемии в том числе, в детские учреждения так и так просто не зайдешь: на входе контролируют пропуска, есть охрана. Но, как оказалось, ни камеры, ни охрана не означают тотальной защиты. Есть ли смысл в ужесточении мер защиты? Или здесь нужно подключать что-то другое?
— Этот внешний тотальный контроль и защита нужны только для того, чтобы у руководителей и родителей снять тревогу. Что мол мы как-то контролируем ситуацию, процесс и что-то хотя бы мы сделали для того, чтобы обезопасить детей. Это нужно, чтобы кто-то спал спокойно, скажем так. Но как мы видим по этим страшным ситуациям, которые произошли – это то, что боль, проблема и разрушение происходят изнутри среды. То есть внешние ограничения, конечно, как-то снимают тревогу, а то, что происходит внутри как будто бы не замечается, оно ведь не на поверхности. И даже про тех молодых мужчин, которые стреляли, – никто ведь не дает им плохую характеристику, все говорят, что это вполне приятные и даже добрые молодые люди, которые любили котят и так далее. Никто не говорит, что это был агрессор или что он вел себя как-то жестоко.
На мой взгляд, над чем нужно думать с точки зрения профилактики – над отношениями в семье, над отношениями учителей с детьми, над отношениями детей с детьми. И именно качеству отношений хорошо бы учить прямо с детского сада. Понятное дело, что все начинается с семьи: хотелось бы чтобы молодые люди создавали семьи с позиции эмоциональной зрелости. С позиции того, как мы хотим быть вместе и как мы хотим друг к другу относиться, какие у нас могут быть отношения. Потому что я чаще всего наблюдаю, а я давно работаю психотерапевтом, это что люди в семье живут друг с другом не из любви, а чаще всего из вынужденности: ипотека или семейный бизнес, или трое детей, или мне просто некуда идти. Это инфантильные позиции, и они сами по себе разрушительны: и разрушительна она и для взрослого человека, и для ребенка, который растет в такой семье. И поэтому, чем больше людей будут заниматься саморазвитием, осознанностью, укрепленной взрослой позицией, тем будет лучше. Что «я работаю там, где я хочу, а не там, где мне нужно, что я живу с тем человеком, с которым мне по кайфу, что я ем что я люблю и гуляю там, где мне нравится». Я часто читаю паблики, в которых пишут «какой ужасный грязный город», но если вам что-то не нравится, надо уезжать, либо делать что-то чтобы вам в этом городе было хорошо. Я про то, что «изнутри» – проблемы будут меняться только в этом ключе, когда отношения всех людей со всеми будут комфортными. Я понимаю, что это совсем утопическая картинка и она может быть фантастическая, но кто сказал, что мы не можем улучшать отношения в семье, в школе, в детском саду где, знаете ли, тоже всякое происходит, когда дети остаются сами с воспитателями и нянечками.
— Я наблюдаю, что все решения принимаемые для предотвращения насилия обсуждаются из позиции защиты, запретов ..
— Страха. Да, я думаю, что к этим вопросам нужно подходить более глобально.
— Слышали обсуждения о запрете аниме и видеоигр? Вы не находите это желание взять все под контроль – лишь бы избежать ответственности?
— Первый раз слышу про это слышу, но я из 80-х годов, и я еще помню это время, когда запретили алкоголь. Был такой сухой закон, который издал Михаил Горбачев и это привело к глобальной и повальной пьянке. Я помню люди ставили брагу, покупали какой-то технический алкоголь, были барыгы, как их называли. Покупали с рук, со дворов не пойми что. То есть запрет на алкоголь не привел к тому, что люди перестали употреблять алкоголь, а скорее наоборот. В принципе вы понимаете, к чему приводят запреты.
— В одном из интервью вы сказали, что «самое важное для того, чтобы психических и невротических расстройств в обществе было как можно меньше – экономическая стабильность и хороший уровень жизни. Другой защиты детям нет». Какие нужно принимать решения, чтобы минимизировать риски и увеличить безопасность того, что нам дорого?
— Очень часто ко мне приходят люди с теми или иными проблемами – социальными, экономическими и т.д. И все эти проблемы чаще всего из того состояния в семье, когда их родители находилась в тревоге. А почему они были в тревоге? Потому что, к примеру, папа не работает или мама мало зарабатывает. И когда взрослый находится в тревоге, он не может дать чувство безопасности своему маленькому ребенку. Он сам не в безопасности. Понимаете, насколько экономическая ситуация влияет на эмоциональное состояние в семье? Я помню себя в детстве, когда еще был Советский союз, я испытывала невероятное чувство гордости, что живу в самой лучшей стране мира. И я помню, что до того, как развалился союз у моего отца была хорошая зарплата, стабильная работа и из-за этого мы все в семье чувствовали себя хорошо. Это было чувство стабильности и экономической безопасности. Государство было очень устойчивым, а потом понятно, что это порушилось и я помню, все что случилось с моей мамой, когда все семейные накопления превратились в ноль, я помню отца, который перестал быть опорой для семьи. И помню, как им было эмоционально тяжело. Я помню, что они оба впали в состояние «мы бедные несчастные» и они так и не смогли оправиться от того удара.
К сожалению, получить стабильность от нашего государства сейчас мы не можем и единственное что нам доступно и важно – это заниматься собой и взращивать внутреннюю устойчивость. А внутренняя устойчивость выращивается только тогда, когда внутренний ребенок внутри вас в безопасности. А внутреннюю безопасность ребенку может дать только ваш внешний взрослый.
— Надо признать, что нельзя перекладывать всю ответственность только на правительство, люди также должны вносить значительный вклад в общее благополучие. Что делать каждому из нас, чтобы детская среда стала более безопасной и более комфортной?
— В психиатрии есть четкое понятие – процент шизофрении и это один процент населения Земли, и он не меняется. Подозреваю, что преступники из той прослойки. Могу ошибаться. Но есть психологические исследования о преступниках, а конкретно с сексуальными насильниками – это были чаще всего люди, которые подверглись сексуальному насилию в детстве либо они были свидетелями сексуального насилия. Одно из двух. И поэтому в их жизни сексуальное насилие присутствует как вариант нормы. Если обычному человеку, который не знаком с сексуальным насилием, просто непонятно, как вообще совершить такое, это не в твоей картине мира, то для того, кто видел или был жертвой – норма.
Есть мнение в психиатрии о том, что психотравм будет больше и это в любом государстве. Это мнение говорит о том, что психотравмы будут получать в ютубе и соцсетях, потому что слишком много той или иной доступной информации. У меня недавно был молодой человек, который получил психотравму, увидев в четыре года по телевизору чью-то смерть и для него это было шоком, а рядом никого не было. И с тех пор у него череда тех или иных невротических эпизодов. Или вот последний челлендж, который я видела, где берут маленького ребенка и смотрят на камеру, а там фильтр и у мамы лицо превращается в морду лошади. Чаще всего дети сильно плачут и так тоже можно получить психотравму, и, возможно, это все наши будущие клиенты. Но может быть и нет, потому что согласно теории Эрика Берна сценарные решения мы принимаем сами.
Если говорить про среду, я, например, за то, чтобы психотерапевтическая помощь была как можно более доступной – в развитых странах услуги психотерапевта входят в ОМС. Почему бы и нам не вписать их в ОМС и человек, к примеру, в течении года мог бы посетить десять сеансов психотерапии по своему полису, потому что платит налоги. И потому что ментальное здоровье – это основа физического. Вообще, я конечно, рада, тому, что психотерапия становится все более распространенной. Раньше, к примеру, когда ты ставил брекеты, то люди над тобой смеялись, а если ты ставишь брекеты сейчас, то значит у тебя есть деньги. И то же самое с психотерапевтами – значит ты социально успешен. Это радует.
Подготовила Диана Сивцева
Целью создания кластера является формирование эффективной системы подготовки специалистов среднего звена для сферы здравоохранения
По данным Якутского управления по гидрометеорологии, вскрытие рек ожидается в сроки, близкие к средним многолетним…
Подборка публикаций за понедельник
В течение шести дней участники будут активно работать в командах, выполняя как индивидуальные, так и…
В рамках молодёжного фестиваля «Муус устар» дали старт федеральному проекту «Чистая Арктика»
Жюри отметило, что его выступление было самым ярким и запоминающимся