Да здравствует вечная мерзлота: К 85-летию со дня рождения Андрея Вознесенского

19:19, 12 мая 2018
Текст:
Читайте нас на
Дзен
afisha.png

Сегодня, 12 мая, 85 лет со дня рождения Андрея Вознесенского. Он трижды посетил Якутию. В первый раз он приехал в Мирный, город алмазников в марте 1976 года. Летом того же года прилетал в Якутск в составе делегации Союза писателей СССР на Дни русской литературы и искусства. Третья же поездка состоялась в мае 1979 года. Через Якутск поэт добрался до Черского, где присоединился к команде, которая направлялась на дрейфующую станцию «Северный полюс 24».  О Вознесенском — в эссе народного поэта республики Натальи Харалампьевой, которое было опубликовано в газете «Якутия».


Все эти поездки, конечно же, нашли отражение в творчестве поэта.

Поэзия в жизни сама себе пробивает дорогу, находит своего читателя. Лично у меня есть несколько любимых стихов Вознесенского, и бывает, когда я их цитирую, многие не узнают его.

Стихи не пишутся,
А случаются,
Как чувства или закат.
Не написал — случилось так…

Это четверостишие, которое я люблю за гениальную точность и краткость, как бы выпадает из поэзии Вознесенского. Еще одно стихотворение Андрея Андреевича сопровождает меня много лет. Когда я читаю его «Песню акына», многие начинают спорить со мной: «Да не может быть, разве это он?»:

Не славы и не коровы,
не тяжкой короны земной –
пошли мне, Господь, второго,
что вытянул петь со мной!
Прошу не любви ворованной,
не милостей на денек –
пошли мне, Господь, второго,
чтоб не был так одинок.
Чтоб было с кем пасоваться,
аукаться через степь,
для сердца, не для оваций,
на два голоса спеть! (…)

Какими же глазами взглянул на Якутию Андрей Вознесенский? Его якутское «наследие» несоизмеримо со стихами Евгения Евтушенко, имеющими якутские корни. Но тем не менее «Якутский дневник» и стихи, посвященные поездке на Северный полюс, стоят того, чтобы о них поговорить. К ним можно отнести и поэму «Вечное мясо».

Знакомство с Якутией у Андрея Вознесенского началось с Мирного. Вот как об этом вспоминает участник встреч в Мирном Вячеслав Лобачев: «…Лютый якутский март. Порядковый номер года? 1976-й, насколько помню. На дворе было за минус 30 градусов, и ни о каком глобальном потеплении не могло быть и речи… Неожиданно в тот злющий март появляется в расцвете лет, сил, здоровья Андрей Вознесенский. Он выступает перед геологами, горняками, обогатителями — везде, где о том просят».

Молва народная далее гласит, что поэт попросился в русскую баню. Начальство предложило сауну, но он вежливо отказался. И тут вспомнили, что у двух частников есть одна общая баня. Принадлежала она Ниточкиным и Антипкиным. Те от предложения помыть в своей бане именитого гостя, конечно же, не отказались. В предбаннике Андрей Вознесенский увидел фотографию. Под ярким полярным солнцем, на льду, на фоне огромных торосов сидели спиной к зрителю две обнаженные женщины… Это была работа Варфоломея Тетерина, фотокорреспондента ТАСС по Восточной Сибири. Настоящий профессионал своего дела, он умел делать хорошие постановочные снимки. (…) Фотографию «Моржихи» он снял в Тикси, на берегу Ледовитого океана… Варфоломей Тетерин как раз оказался в Мирном и с большим удовольствием подарил поэту свою работу. А тот посвятил ему стихотворение «Якутская Ева»:

У фотографа Варфоломея
с краю льдины, у темной волны,
якутянка, «моржиха», нимфея
остановлена со спины.
Кто ты, утро Варфоломея,
от которой офонарели
стенды выставки мировой?
К океану от мод Москвошвея
отвернулась якутская Ева.
И, сощурясь, морщинка горела
белым крестиком над скулой.
Есть свобода в фигуре ухода
без всего, в пустоту полыньи.
Не удерживаю. Ты свободна.
Ты красивее со спины.
…….
Остановленное Однажды
среди мчащихся дней
отрывных,
отвернись, я узнать тебя жажду!
Я забуду тебя. Отвернись.

Варфоломей Тетерин. «Моржихи»
Фотография Варфоломея Тетерина была безукоризненной во всех отношениях. Все в ней выдержанно, строго, но в то же время поэтично — и композиция, и светотени, и грация обнаженных женских тел… Недаром она вдохновила поэта на стихотворение!

Первым в цикле стихов «Из якутского дневника» стоит стихотворение «Что он Гекубе?» здесь нет посвящения, но, без всякого сомнения, оно посвящено народному поэту Якутии Семену Данилову.

Как бережно дома якутские
над мерзлотой парят на сваях!
Они прохладой землю кутают,
чтоб, как Снегурка, не оттаяла.
С какой надеждою скворешни
стоят на кладбищах дощато,
чтоб души временно умерших,
настранствовавшись,
возвращались.
Здесь время свежее,
как из ледника,
и в логове оленевода
Данилов мне читает
Хлебникова,
понятного без перевода.

Вознесенский как архитектор сразу заметил особенность нашего северного градостроения — дома на сваях и памятники на могилах, действительно похожие на большие скворешни…

Поэт в двух последних строчках стихотворения дал понять читателю, как он воспринимает Данилова, и обозначил масштаб его творческой личности.

Стихотворение «У костра» посвящено вечной мерзлоте, с которой мы, северяне, сроднились, а приезжему люду лед под метровым слоем почвы не только непривычен, но и воспринимается как кара природы:

«Будь проклята,
вечная мерзлота!»
Кумысный спирт развязал уста.
«Давайте растопимте этот лед.
У вас есть ГРЭС
в мильон киловатт.
Природа избавится
от мерзлоты,
кругом зацветет
невозможный сад!»
На что хозяева резонно отвечают:
«Спасибо, гость,
за красивый тост,
но если растопится вечный лед,
вода в глубины из почвы
уйдет –
будет пустыня на тыщи верст».

И поэт заканчивает стихотворение:

Я выпил тост, я усвоил суть.
Но губы неслушающего рта
спьяну никак не произнесут:
«Да здравствует
вечная мерзлота!»

Поездку на дрейфующую станцию «Северный полюс 24» Андрей Вознесенский совершил после участия в сборнике «Метрополь». Полететь на полюс в составе экспедиции Дмитрия Шпаро ему предложил Валерий Ганичев, в ту пору главный редактор «Комсомольской правды».

Тогда в Черском собрались полярники и журналисты, в числе которых были легендарные Артур Чилингаров, Василий Песков и Владимир Сенкевич. Все они ждали вылета на дрейфующую станцию. И вдруг рейсовым самолетом из Якутска прибывает к ним Вознесенский. Владимиру Снегиреву пришла депеша, что его нужно любой ценой взять с собой на полюс.

По свидетельству очевидцев, Вознесенский именно на самой верхушке Земли тогда придумал эти строки:

Опасен полюс и необходим.
Лица ребят оплавлены,
как в тигле.
Пусть компасы магнитные
ошиблись.
Сверяйте компасы по ним.

Он был поражен удивительным братством этих сильных, добрых и бородатых людей. Эти отношения для поэта были в новинку, и в целом поездка была для него эмоциональной встряской:

Над мировым кружением
отчаянным,
стою и думу думаю свою.
Мне полюс говорит:
«Пусть все вращаются,
Я постою».

Поэма «Вечное мясо» была написана в 1977 году. В предисловии Вознесенский написал: «В Якутии было найдено мясо мамонта, пролежавшее в вечной мерзлоте 13 тысяч лет (…). Мясо дали попробовать собакам. Те ели с удовольствием. С подаренной мне шерстью этого мамонта я вернулся в Москву, где в июле проходила встреча с зарубежными писателями. Я пытался соединить в поэме мелодику якутского и русского эпоса. Духи Олох — жизнь по-якутски, и Олуу — смерть — были крестными поэмы».

Находка останков мамонта в Якутии — дело обыденное. Кость мамонта стала одним из материалов, из которого якутские мастера-резчики создают удивительные шедевры. К слову, у нас единственный в мире музей мамонта, в котором и стоит муляж мамонтенка Димы, ставшего героем поэмы.

Автор сразу же сообщает об удивительной способности мяса мамонта — «чем больше от него отрываешь, тем больше остается». Практически на этой идее построена вся поэма. Сюжет поэмы фантастический, но столько узнаваемых деталей в обрисовке двух героев, что читатель начинает их видеть в своих современниках.

Завбазой Прохоров, вкусив мяса мамонта, становится Художником и уходит из дома, из своей торгашеской жизни.

«Я — мамонт, — вопит, —
товарищи,
в семье и на производстве.
Чем больше от себя отрываешь,
тем больше на сердце
остается».

Автор выводит еще одного героя поэмы, трубача Тарелкина, на самом деле Охотника:

Заиграла, горя от сполохов,
Золотая труба Тарелкина.

Антипод Художника обвиняет его:

Ты уводишь общество
к пропасти,
Ты нас всех растворишь друг
в друге…

Этим эпизодом и заканчивается поэма. Вознесенский четко показал борьбу творческого начала с духом наживы и потребительства.

Вечное мясо — образ сложный, на первый взгляд, слишком материальный, но в то же время содержащий в себе возвышенный подтекст:

Да здравствует вечное мясо,
которое жрут собаки!
Тринадцатитысячелетняя кровь
брызжет на бензобаки.
Но, несмотря на тварищ, жизнь
полнится от прироста –
чем больше от нее отрываешь,
тем более остается…

Лейтмотив поэмы «чем больше от себя отрываешь, тем больше на сердце остается» вполне соотносится с трактовкой якутского видения мира, с философией олонхо. Якутский читатель принимает это не просто как экзотическую звукопись, а как философское благословение.

+1
0
+1
0
+1
0
+1
0
+1
0
+1
0
+1
0
29 марта 29.03
  • -13°
  • $ 92,26
  • 99,71

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: