Первая юкагирская опера. В Якутске представили мировую премьеру

Премьера юкагирской оперы «Юко и Анэкэ», состоявшаяся 18 декабря, событие безусловно значимое. Хотя бы потому, что оперы, написанные с нуля, не такое частое явление в современном театре.  Как следствие – каких-либо конкретных ожиданий от спектакля не было, но тем приятнее было обнаружить, что он удался.

Еще до премьеры «Юко и Анэкэ» окрестили юкагирскими Ромео и Джульеттой. Сюжетное сходство действительно имеет место: влюбленные принадлежат к двум враждебным родам, главный герой убивает брата возлюбленной и становится кровным врагом семьи. Но вот дальше начинается совсем другая история: не о смерти ради любви, а о любви, вопреки смерти.  Та самая идея «нунни» — вечной жизни, присущая верованиям юкагиров. Итог – развязка, прямо противоположная шекспировской: вместо того, чтобы умереть вместе, герои выбирают вечную жизнь, хоть и в разных ипостасях.

В целом хочется отметить удачный актерский состав премьерного спектакля. Исполнители главных партий Александр Степанов и Мария Шапошникова очень органичны в своих ролях. Будем честны, до сих пор совпадение музыкального и визуального образа в оперном спектакле по понятным причинам — редкий случай. Но «Юко и Анэкэ» этого упрека не заслуживает. В данном случае совпало все: герои юны, милы и трогательны. Все это с лихвой компенсирует некоторое отсутствие сценического опыта – Юко Александра Степанова, показался немного скованным, но в данном конкретном случает даже это работает на образ. Главный антагонист, виновник всех бед влюбленных Шаман Элин в исполнении Александра Емельянова, безусловно, одно из самых сильных актерских и музыкальных впечатлений спектакля.  Его герой выглядит одновременно и зловещим, и трагичным: несмотря на все его коварство, сложно не увидеть в нем влюбленного человека, которому не ответили взаимностью.

Рассуждая субъективно, можно было бы отметить недостаточную драматичность одной из финальных сцен, когда потерявшая возлюбленного и отданная замуж за нелюбимого Анэкэ сходит с ума. Здесь напрашивается аналогия с Жизелью, возможно поэтому кажется, что сцене не хватает накала. С другой стороны, тихое сумасшествие не менее страшно, чем сумасшествие громкое. И, наконец, финал —  удивительно, но при всем трагизме, его можно назвать оптимистичным: души Анеке и Юко соединяются вопреки смерти.

В целом, спектакль производит целостное и гармоничное впечатление: и музыка, и сценография, и драматургия, что называется, «дружат» друг с другом.  Режиссер Костас Марсаан говорил, что намеренно стремился придать условность постановке – на это работают аскетичные костюмы и декорации, сдержанная пластика актеров и нарочито маскарадный грим, делающий их похожими на актёров Театра кабуки. Наверняка будут те, кому это не понравится, но думается, смысл в таком решении есть: оно выводит спектакль за рамки чисто юкагирской истории на уровень абстракций и побуждает мыслить более обширными категориями.

Не будучи музыкальными критиками, не беремся судить о музыкальной стороне, но, думаем можно без всякой натяжки сказать, что в репертуаре театра оперы и балета появилась еще одна достойная постановка. Ну, и поздравить композитора Николая Михеева и режиссера Костаса Марсаана с удачным дебютом – у них получился действительно хороший спектакль.